URL

вторник, 05 января 2016

20:19

)))))

04.01.2016 в 19:51

Пишет minecaxep:

Я знала, что рано или поздно какой-нибудь человек с прямыми руками сделает такой коуб :З

URL записи

URL

четверг, 02 апреля 2015

16:54

В оригинале 24 главы + Эпилог. При желании, легко дочитывается на английском.

Эталон джентльмена (The Measure of a Gentleman)

Автор: i_ship_an_armada
Переводчик: OneChanceToLive
Оригинальный текст: http://archiveofourown.org/works/766513

Беты (редакторы): Dardasim

Фэндом: Шерлок (BBC), Остин Джейн «Гордость и предубеждение» (кроссовер)
Основные персонажи: Шерлок Холмс, Джон Хэмиш Ватсон, Грегори Лестрейд, Майкрофт Холмс, Джеймс Мориарти, Молли Хупер, Ирэн Адлер, Гарриет Ватсон

Пэйринг или персонажи: Джон/Шерлок, Лестрейд/Молли

Рейтинг: NC-17
Жанры: Гет, Слэш (яой), Романтика, Драма, AU
Предупреждения: OOC
Размер: планируется Макси, написано 166 страниц
Кол-во частей: 23 // 2.04.2015
Статус: в процессе

http://ficbook.net/readfic/1532812

20.04.2015
Статус: Закончен

@темы: слэш, Sherlock BBC

URL

суббота, 28 февраля 2015

12:22

На почитать потом

02.10.2013 в 09:55

Пишет Тачи!:

Фики по СТ
В рамках чистки цитатника. Выношу все в пост. Ну, я мерзкое говно и я не буду делать развернутых описаний, в отличие от остальных х) Да. Мои вкусы не обязаны совпадать со вкусами окружающих, это фанфики, которые нравятся лично мне и это скорее эгоистичный пост для себя)

Никакой системы. Тупо по цитатнику, как все там лежало х) И да, если вы вдруг нашли тут что для себя интересное, а у вас есть что-то интересное, чего здесь нет - то сюда можно кидаться ссылками)

ДОХУЯ

И три рекомендации на три рек-листа. Местами мы повторяемся, местами нет) И у них в отличие от меня все структурировано х)

Рек-лист от Шаян - тыц

Рек-лист от What can i do - тыц

Рек-лист от Vinculum - тыц

URL записи

URL

воскресенье, 11 января 2015

21:40

11.01.2015 в 19:05

Пишет Esperanza1976:

Поздравляю всех с прошедшими праздниками и надеюсь, что мой подарок немного поднимет вам настроение перед трудовыми буднями :snezh:

Название: Into Darkness
Форма: псевдо-порошки с иллюстрациями
Автор: Esperanza1976
Персонажи: Кирк, Спок и все остальные
Категория: лично мне кажется, что преслэш, но Абрамс наверняка думает иначе :-D

Рейтинг: PG
Описание: Краткий пересказ 12-го фильма, на этот раз ~~банановый~~ в четверостишиях
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: Под катом находятся 82 капса с подписями, лучше открывать со стационарного компьютера!

URL записи

@темы: Star Trek

URL

суббота, 18 октября 2014

21:52

Не с той ноги.

20.09.2014 в 21:03

Пишет Rimmaara:

Перевод: Не с той ноги. Глава 11/11
Название: Не с той ноги
Автор: Unloyal_Olio
Ссылка на оригинал: Off on the Wrong Foot
Переводчик: Rimmaara
Бета: dzen_moroz
Разрешение на перевод: получено
Категория: слэш
Жанр: юмор, AU
Пейринг/Герои: Шерлок/Джон, Джон/Джим, Лестрейд, Молли, Майкрофт, Ирен
Рейтинг: NC-17
Размер: макси
Дисклеймер: я не я и лошадь не моя
Размещение: только с разрешения переводчика
Саммари: Джон и Шерлок не соседи по квартире. Вместо этого Джон устроился на работу в морг Бартса, а Шерлок пытается стащить оттуда части тел
Предупреждения: hate!фик, черный юмор, трупы, bamf!Джон

Обложка: 24.media.tumblr.com/tumblr_m9wc8m7oYs1rwm2vzo1_...

Фик можно скачать одним файлом в формате doc или epub.

Глава 1 | Глава 2 | Глава 3 | Глава 4 | Глава 5 | Глава 6 | Глава 7 | Глава 8 | Глава 9 | Глава 10

для обзоров

URL записи

@темы: Sherlock BBC

URL

понедельник, 29 сентября 2014

23:10

Star Trek Reverse 3

Неожиданно ~~(для меня)~~ уровень работ реверса оказался выше, чем STBB, хотя и там много вкусного. А тут ещё везде и смысл есть, замечательно же!

Star Trek Reverse 3

@темы: Star Trek

URL

22:59

Star Trek Big Bang 2014

07.09.2014 в 19:01

Пишет Star Trek Big Bang:

Вылупляшки
Дорогие участники,
ввиду некоторой технической неграмотности Треугольников путь перевоплощения вылупляшек был долог и тернист, но все же он завершился \\//
И мы решили вынести всех «вылупившихся» в отдельный пост :laugh:

За участие в первом Star Trek Big Bang все участники получают памятные подарки:

• День 1 (21 июля) «Тишина внутри»
для Vinculum смотреть
для энакин смотреть

• День 2 (22 июля) «Разделительная полоса»
для Uccello Spreo смотреть
для mikeymaika смотреть

• День 3 (23 июля) «Выходя на орбиту»
для -Wintersnow- смотреть
для Smooth_Criminal смотреть
для N-arsus смотреть

• День 4 (24 июля) «Соколиная охота»
для стрела Зенона смотреть
для just another Jane Doe смотреть

• День 5 (25 июля) «Метаморфозы»
для Die Glocke смотреть
для _Блейн_Моно_ смотреть

• День 6 (29 июля) «Чуждый край»
для plain flier смотреть
а MelamoryBlack, как создательница трибблов и дельт, далеко-далеко спрятала своего чибика и никому не показывает :laugh:

С уважением,
семейство Треугольников

URL записи

@темы: Star Trek

URL

среда, 24 сентября 2014

22:36

Хочу тебе принадлежать

20.09.2014 в 18:43

Пишет fandom Omegaverse 2014:

fandom Omegaverse 2014. Макси

Название: Хочу тебе принадлежать
Переводчик: fandom Omegaverse 2014
Бета: fandom Omegaverse 2014
Оригинал: Longing to belong by couchbarnacle (разрешение получено)
Ссылка на оригинал: archiveofourown.org
Размер: макси (22k+ в оригинале)
Пейринг/Персонажи: Шерлок Холмс/Джон Ватсон, Майкрофт Холмс/Антея, Грег Лестрейд
Категория: слэш
Жанр: AU, ангст, флафф
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Найти свое место в мире бывает очень сложно. Особенно, когда все твои мечты рушатся на глазах.
Иллюстрация: Обнаженный
Примечание/Предупреждения: fandom Sherlock BBC; ООС
Для голосования: #. fandom Omegaverse 2014 - "Хочу тебе принадлежать"

Скачать работу

URL записи

@темы: Sherlock BBC, Гы... это омегаверс, детка!

URL

понедельник, 22 сентября 2014

17:32

Фанфик: Особенности однополого размножения

21.09.2014 в 19:18

Пишет Vlublennaya_v_more:

Фанфик: Особенности однополого размножения 2/2
Название: Особенности однополого размножения
Автор: Vlublennaya_v_more
Бета: Sybellin
Размер: миди
Категория: слэш
Жанр: romance, humor, hurt/comfort
Пейринг: майстрад
Рейтинг: NC-17
Статус: завершен
Дисклеймер: прав не имею никаких
Размещение: где угодно, но уведомите
Саммари: Мы знаем про отношение Шерлока к любви и физической близости, но что на счет его брата?
Предупреждения: Простите за все неточности, связанные с биологией и биографией Холмсов. Начало фанфика было положено раньше показа третьего сезона и гораздо позже последнего школьного урока биологии. Было странно писать со стороны Майкрофта, опираясь на его опыт и чувства. Обычно раскладка в моих работах совсем иная, от этого характеры обоих персонажей отражаются под новым углом. Так что, вполне возможен OОC
Критика: В пределах разумного

1 часть

читать дальше

URL записи

@темы: Sherlock BBC

URL

13:01

fandom Star Trek 2014

20.09.2014 в 20:45

Пишет fandom Star Trek 2014:

fandom Star Trek 2014. Макси. Часть 12

Название: Икар
Переводчик: fandom Star Trek 2014
Бета: fandom Star Trek 2014
Оригинал: the icarus verse by primavera, запрос отправлен
Ссылка на оригинал: the icarus verse
Размер: макси, 24133 слов в оригинале
Канон: Alternate Original Series
Пейринг/Персонажи: миррор!Кирк/миррор!Маккой, миррор!Чехов, миррор!Джоанна, миррор!Сулу, миррор!Пайк, ОМП
Категория: слэш
Жанр: драма, юст, романс, дарк
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Однажды в детстве Джим услышал сказку о мальчике с восковыми крыльями, подлетевшем слишком близко к солнцу.
Иллюстрация: Доктор и капитан, Поцелуй
Предупреждения: миррор-верс со всеми вытекающими: даб-кон, нон-кон, графичное описание насилия и пыток, стокгольмский синдром, смерть второстепенных персонажей
Примечание: Авторская иллюстрация к тексту лежит здесь
Скачать: .doc, fb2, epub
Для голосования: #. fandom Star Trek 2014 - "Икар"

I.Возвращаясь к истокам.

Однажды в детстве Джим услышал сказку о мальчике с восковыми крыльями, подлетевшем слишком близко к солнцу. Мальчик упал, его отец заплакал.

Джим никогда не понимал эту историю.

Падение как таковое еще никого не убило.

Смерть несло неизбежное столкновение с землей.

---

Джиму нравится Маккой.

Он красив и опасен, словно остро отточенный осколок стекла, словно бомба замедленного действия, утыканная шипами и готовая взорваться в любой момент. Доктор до смешного человечен, и сила его сострадания может сравниться лишь с крепостью убеждений. Он отказывается пытать, отдается работе целиком, не жалея себя и без капли злобы лечит всех, кто приходит к нему в лазарет. Он в открытую спорит с капитанскими приказами, всякий раз клянется отомстить, но в итоге — как обычно — приползает к Джиму на коленях, стоит только тому чуть-чуть надавить на его подчиненных.

А еще Джиму нравится его трахать: обжигающе горячее, тесное тело каждый раз начисто сносит ему крышу. Маккой вырывается и огрызается, пока, наконец, не кончает, придавленный его весом, прижатый к кровати или к стене, сыплет проклятиями и практически рычит, невольно сжимая мышцы, практически заставляя Джима брать себя глубже и жестче.

Джиму очень нравится трахать Маккоя: для него это настоящий вызов, и он еще ни разу не проиграл.

Прошел уже целый год — достаточно времени, чтобы сломать кого угодно, но Маккой все еще держится, все еще занимает все мысли капитана, и это поражает того даже больше, чем невероятное упрямство доктора, отказывающегося сдаться и прогнуться под его желания.

Прошел уже целый год, но каждый раз, когда Джим берет его, Маккой вздрагивает и сжимается так, словно его бьет током. Джим больше не пытается ограничить ему свободу движения — гораздо приятнее наблюдать за естественным образом напрягающимся телом, выгибающимся ему навстречу. Он не запрещает Маккою закрывать глаза, и в награду получает возможность открыто рассматривать искаженное удовольствием лицо, ловя каждый сорванный вздох, пока тот обжигающе трется небритой щекой о его шею.

Джим подмечает, как Маккой сопротивляется и бьется у него в руках, если укусить его за шею, как возбуждается, если оставить на его горле цепочку ярких кровоподтеков. Он никогда не сдается так просто, заставляет Джима пробиваться сквозь броню, разрушая преграды — одну за другой, пока они не рассыпаются жалкими руинами у его ног. Тому приходится трудиться изо всех сил над каждым скупым стоном и приступом неконтролируемой дрожи. И всякий раз, когда Маккой вздергивает бедра ему навстречу, когда бессильно валится ему на грудь, принимая его в себя до предела, Джим пьянеет от осознания собственной победы.

Он кончает с таким чувством, будто только что выиграл войну, и Маккой вздрагивает и кричит под ним, выгибается на постели до хруста в позвоночнике — Джим не позволяет ему забыть, каким удовольствием может обернуться причиняемая им боль. Маккой не любит, когда к нему прикасаются сразу после оргазма, когда все нервы будто оголены, но Джим все равно трется о него до тех пор, пока тот сам не прижимается к нему спиной, будто ища защиты.

Вымотавшись, Маккой отключается в считаные минуты — стоит ему только закрыть глаза, как он сразу проваливается в глубокий сон. В такие моменты лицо его разглаживается, и он выглядит как никогда спокойным и умиротворенным.

Джим запоминает это выражение лица.

Его личная маленькая тайна.

---

Адмирал Галдрен поднимается на борт ровно в 11.00.

Надменная улыбка расползается по его лицу подобно давно зажившему шраму. Высокий мужчина — наверное, в лучшие годы он был еще выше, — слегка прихрамывает при ходьбе, хоть и пытается это скрыть, но Джим знает, что виной тому раздробленное в свое время и так и не залеченное колено.

Он приветствует Джима с минимально допустимым уважением, все еще обиженный на то, что протеже Пайка воспользовался своим положением, чтобы увести «Энтерпрайз» у него из-под носа. Проводимая Галдреном инспекция станции Карфаген не случайно совпала по времени с их прибытием.

Адмиральские шпионы получили приказ найти брешь в броне Джима Кирка, выяснить имя его любимца, и тот, догадываясь, что Галдрен спросит о Маккое, успел предпринять необходимые меры, чтобы отправить доктора как можно дальше, за пределы досягаемости цепких пальцев адмирала.

Когда-то Галдрен был опаснее острого клинка, не щадя даже самых преданных членов своей команды. Но это время уже прошло, кинжалы затупились, и в некогда командном голосе адмирала сейчас больше крика, чем четких приказов. Он уверен, что Кирк и не подозревает о пробравшихся на борт лазутчиках, и Джима его трюки порядком раздражают.

Что еще обиднее, Галдрен говорит менторским тоном, который приберегают обычно для непослушных детей, и ведет Джима по его собственному кораблю так, будто это он тут гость.

Мастерски скрывая усиливающееся раздражение, Джим проводит для него экскурсию, но Галдрен едва ли его слушает, с нездоровым интересом всматриваясь в лица проходящих мимо членов экипажа. Адмирал уверен, что ничем не выдает себя, но Джим замечает, как его ледяной взгляд мечется, цепляясь за каждого обладателя темных волос и губ, сжатых в тонкую злую линию, и вздрагивает от еле сдерживаемого приступа ярости — полный самодовольного превосходства, адмирал даже не пытается скрыть, что хочет заполучить его начальника медицинской службы.

В 21.00 они возвращаются в каюту Джима. Перед тем, как приступить к ужину, адмирал заставляет старшину Рэнд попробовать каждое блюдо — будто бы на борту мог найтись сумасшедший, решившийся отравить капитана. Кажется, задавшись целью вывести Джима из себя, он просто терпеливо ждет, пока тот перестанет себя контролировать и набросится на него.

Такой радости Джим ему не доставит

— Вынужден распрощаться с вами на ночь, капитан, — произносит Галдрен ровно в 22.00, медленно и величаво поднимаясь из-за стола. Джим облизывает губы в надежде скрыть ухмылку: он весь день ждал этого момента, и предвкушение шоу оседает на языке тяжелым слоем сахарной пудры.

— Не нуждаетесь ли в компании на вечер, адмирал?

Галдрен пытается не выказывать интереса, но все его старания терпят крах.

— До меня дошли слухи, что губы вашего главврача даже праведника не оставят равнодушным.

Джима передергивает. Честно говоря, губы Маккоя были первым, что он и сам заметил, но само осознание того, что кто-то из прихвостней Галдрена заострил на этом внимание… За одно только то, что они посмели взглянуть на его собственность, Джим их всех перережет.

— Его хочу, — Галдрен кривит губы в ухмылке, а в бессердечных глазах вспыхивает голод. Избегая встречаться с ним взглядом, Джим натянуто улыбается.

— Счел бы за честь, но, к сожалению, мой главврач сейчас в карантине — несколько дней назад слег с толбанской лихорадкой. Крайне заразная штука.

Грязно и уродливо усмехнувшись, Галдрен, явно взбешенный отказом, рычит:

— Покажите.

Скрыв самодовольную гримасу, Джим ведет его к комнате, в которой на время карантина заперт Маккой. Сквозь толстое стекло видно, как тот давится кашлем, жалкий, бледный и измученный. Взгляд затуманен жаром лихорадки, губы пылают — яркий контраст с синим пятнами, разукрасившими кожу.

Слабый как котенок и страдающий, Маккой все равно сексуален, а его сорванный, дрожащий голос звучит так же, как когда Джим его трахает; а подобные глухие короткие стоны он позволяет себе, только когда, сдавшись, переламывает свой характер и просто принимает происходящее как должное.

Джим так возбужден, что чуть было не выходит из образа.

— Какая жалость, — фыркает, в конце концов, Галдрен, и каждое его слово сочится негодованием. Он все еще не сводит глаз с Маккоя. — Тогда выбор остается за вами, капитан.

В каюту адмирала отправляется Хаджс, в то время как сам Джим выцепляет для себя бойкую блондинку — старшину.

Узкая и влажная, она скачет у него на коленях, но Джим ее будто и не замечает, хотя девушка старается изо всех сил, будто бы вознамерившись оторвать ему член. Она успевает кончить дважды, а у Джима понемногу пропадает всякое возбуждение.

В широко распахнутых глазах — преданность; этому взгляду не хватает обжигающей ненависти и открытого протеста, да и губы не идут ни в какое сравнение. Джима бесконечно раздражает, что Галдрен буквально заставил его запереть Маккоя в лазарете, хотя тот мог бы быть сейчас на месте этой девицы.

Перед глазами вспыхивает картинка — запрокинув голову, Маккой раскачивается у него на бедрах; от каждого движения из расслабленного рта вырывается низкий хрип. Ослепляющая волна возбуждения проносится по всему телу Джима, и старшина, заскулив, удваивает усилия.

Несмотря на накрывший его оргазм, Джим не удовлетворен, а по коже липкой пленкой расползается пробирающий до костей зуд.

Он спихивает девушку с себя, уже забыв ее лицо.

---

Еще один день Маккой проводит в лазарете. Перед тем, как вызвать его в свою каюту, Джим выслушивает заверения М’Бенги в том, что болезнь окончательно отступила.

Ровно через шесть минут на пороге появляется Маккой — растрепанный и изможденный, с трехдневной щетиной на подбородке, он едва держится на ногах от усталости. Привычное раздражение от того, что его вытащили из лазарета, уступает место неуверенной благодарности и отчаянной мольбе о передышке.

Когда Джим подзывает его жестом к своему креслу, Маккой вздыхает — глубоко и устало.

— Я должен сделать вам выговор, доктор. Почему вы позволяете себе шататься по кораблю в таком виде? — Джим почти не шутит. — Какой позор.

— Вряд ли я стану выглядеть лучше, если подмету собой пол твоей каюты, — огрызается Маккой, отвернувшись и скрестив руки на груди.

Джим улыбается.

— И то верно, — размышляет он вслух и приказывает, — раздевайся.

Беспомощно посмотрев на него, Маккой неловко выпутывается из помятой формы, и Джим завороженно смотрит на его тело, все еще покрытое едва заметными синими пятнышками. Ведет пальцем по одному из них, расположенному рядом с правым соском, и замечает, как Маккой вздрагивает от болезненно ярких ощущений.

Джим методично гладит каждое голубое пятно — он насчитал семьдесят три, — прикусывает кожу между ними, отчего Маккой дергается и извивается у него в руках. У него стоит, хотя он и пытается сдержать возбуждение.

Боже, как же Джим по нему скучал.

Прямо перед глазами маячит еще одно пятно — точно на выступе тазовой кости. Джим воспринимает такую удачу как явное приглашение и прижимается к нему ртом, прихватывает губами кожу и лижет. Маккой всхлипывает — громко и высоко — и немедленно стискивает челюсти с такой силой, что Джим отчетливо слышит хруст зубов. От расползающегося по его щекам румянца у Джима сносит крышу, а перед глазами все двоится.

Он вспоминает ту молоденькую блондинку и трясет головой. Она даже рядом не стояла.

— В постель, — командует Джим, но не отпускает бедра Маккоя, а потому практически тащит его вперед, останавливаясь только тогда, когда тот упирается коленями в кровать.

Джим толкает его на простыни, замирает на миг, любуясь, и только потом стягивает через голову футболку и стаскивает штаны. Он и не помнит, когда в последний раз перспектива секса его так радовала.

К тому моменту, когда он расправляется с одеждой, Маккой успевает отползти к самому изголовью, прижавшись спиной к спинке кровати и подтянув колени к груди. Кажется, что он вот-вот сорвется и вцепится в него, и Джиму приходится сжать собственный член, чтобы не кончить от одного только вида.

— Четыре дня прошло, — напоминает Джим, с хищной улыбкой забираясь на кровать. — Я сегодня не в настроении играть.

Джим барабанит пальцами по коленям Маккоя, проводит ладонью по ноге, вспоминая гладкость кожи, а потом резко хватает за бедро и тащит на себя.

Маккой сползает по спинке кровати. В таком положении несложно свернуть шею, а еще он неудобно упирается коленями Джиму в грудь. Щеки полыхают румянцем, и Маккой отворачивается, не решаясь посмотреть Джиму в глаза. Тень от ресниц ложится на скулы, расписывая их синяками.

У Джима стоит до боли.

— Не стесняйся, — произносит он нараспев, нетерпеливо шлепнув Маккоя по бедру. Закусив губу, тот невозможно-ярко краснеет, напрягается, расслабляется и тут же снова поджимает длинные ноги. Джиму практически приходится приказать еще раз, но, зажмурившись, Маккой все же нерешительно обнимает его ногами за талию, и Джим со стоном валится ему на грудь. Оказанное сопротивление — слабое и жалкое, — лишь подтверждает, насколько он вымотался за последние дни. Обычно Маккой вырывается, отталкивает его от себя, брыкается и извивается так, будто бы с него сдирают кожу. Не то чтобы Джим был против — наоборот, он даже ценит такое усердие.

Впившись губами в его шею, он чувствует, как Маккой выгибается, и ощущает кожей каждый стон. Интересно, какие еще звуки ему удастся из него сегодня вытянуть?

— Руки, — приказывает Джим, облизнувшись. Без лишних слов Маккой хватается за перекладины в изголовье, вытягиваясь в полный рост. Влажная кожа покрыта испариной. Великолепен. Черт возьми, он великолепен.

Джим знает, каким отзывчивым может быть отданное в его распоряжение тело, как Маккой дергается всякий раз, когда он, не жалея времени и сил, проходится по всем давно выученным чувствительным местам. И в этот раз он не забывает облизать все тридцать шесть пятнышек на его груди, спускаясь к паху, и только потом сжимает его член в ладонях, гладит большим пальцем по нижней стороне, впитывая в себя тепло кожи. У Маккоя красивый член.

Дотянувшись до тюбика со смазкой, Джим выдавливает на ладонь густую прохладную каплю, быстро смазывает себя и, помогая себе рукой, проталкивает в Маккоя головку, не сводя взгляда с его лица.

— Блядь.

Выругавшись, Джим пытается отодвинуться — но неожиданно узкое, обжигающее-горячее тело не выпускает его. Маккоя под ним трясет, и Джим едва держится, чтобы не кончить прямо сейчас.

У Маккоя уходит добрая минута на то, чтобы расслабиться и привыкнуть к подзабытым ощущениям, позволив Джиму двигаться так, как ему удобно. Совсем скоро тот сбивается с ритма — волна удовольствия смывает все мысли до единой, а от прерывистых, гортанных — идеальных — стонов по коже бегут мурашки.

Многого им и не нужно — они оба привыкли к ежедневному сексу, и последствия разлуки сказываются гораздо раньше, чем Джим готов признаться. Он и сам не представлял, насколько ему нравилось быть внутри Маккоя, насколько ему это было нужно.

Сам доктор выглядит абсолютно разбитым — взмокший и все еще противящийся происходящему, он впивается пальцами в спину Джима, неохотно, но неизменно подаваясь навстречу каждому его движению. Он уже на грани, и Джим, заметив это, подхватывает его, приподнимая над кроватью, толкается быстрее, наваливаясь на него всем весом, а тот в ответ стискивает ногами его талию. Джим меняет угол, отточенным движением проезжаясь по простате, и Маккой под ним выгибается дугой, вставая на лопатки и впиваясь пятками в поясницу. Громкий вскрик, плотно прижавшееся тело — этого достаточно, чтобы Джим кончил, втираясь в него бедрами и судорожно вздрагивая.

Его быстро отпускает, руки и ноги словно наливаются бетоном, и он обессиленно падает рядом с Маккоем. Тот не отталкивает его, и Джим тычется лбом ему в плечо, хватает ртом воздух, восстанавливая сбившееся дыхание.

— Спасибо, — полу-выдыхает, полу-огрызается Маккой — благодарит, но не за оргазм, а за Галдрена.

Джим переводит дыхание, ощущая себя таким же вымотанным, как и Маккой.

— Завтра вернешься к своим обязанностям в альфа-смену.

Маккой кивает и прижимает ладонь к груди Джима, пытаясь отстраниться, но тот сжимает его бедрами и пришпиливает запястья к постели. Маккой одаривает его убийственным взглядом — в расширившихся после оргазма зрачках пылает гнев.

Член Джима дергается внутри него.

— О нет, ты никуда не пойдешь. Я тебя несколько дней не видел.

— Сомневаюсь, что ты провел их в одиночестве, — по-змеиному шипит Маккой, вырываясь с новыми силами. Джим улыбается от уха до уха, давит большим пальцем на отметину на запястье, заставляя его содрогнуться.

— Думаю, вы должны показать, насколько благодарны мне, доктор, — ухмыляется он, изгибается и одним коротким движением перекатывается на спину, так и не выйдя из Маккоя. Тот елозит коленями по постели, рваным движением опускаясь вниз, морщится и неловко дергается. К тому моменту, когда он, наконец, перестает ерзать, Джиму уже полностью возбужден.

Он не торопится, позволяя Маккою вырываться, отбиваться и шипеть, пока его жалобы не стихают, и он не начинает медленно — мучительно медленно — насаживаться на его член. Несколько минут Джим держится, но разворачивающееся перед глазами действо лишает его остатков терпения, заставляя вздергивать бедра. Он трахает Маккоя до самого сигнала будильника, оповещающего о начале альфа-смены.

---

Джим ловит себя на том, что все больше и больше наблюдает за Маккоем.

Сначала он не придает этому никакого значения: доктор удивительно красив, и Джим с удовольствием таскает его по узким коридорам корабля, демонстрируя всем и каждому укусы и царапины, которые оставляет на его теле. Ему нравится видеть нескрываемую зависть экипажа, знать, что каждый хотел бы переспать с его любимцем.

А потом он начинает кое-что подмечать.

Маккой в совершенстве владеет обеими руками, но правой предпочитает оставлять заметки в падде, а левой — оперировать. Он никогда не обращается к медицинским справочникам, какими бы сложными не казались необходимые процедуры. Он полностью сосредотачивает внимание на сидящем перед ним пациенте, хмурит брови, концентрируясь. Мелкие повреждения и ожоги Маккой перепоручает своим сотрудникам, но всегда выкраивает время, чтобы все проверить. Обследовав пациента трикодером, доктор всегда прикасается к нему — Джим ставит себе пометку, что от этой привычки его придется избавить.

Маккой абсолютно великолепен, и приступ мучительного возбуждения охватывает Джима всякий раз, когда он осознает, что весь этот разум, вся страсть принадлежат ему и только ему.

Джим запоминает, как Маккой делит еду на тарелке так, чтобы она не смешивалась, всегда начинает с овощей, а потом движется от блюда к блюду по часовой стрелке. Он ненавидит вкус и запах кокосов, зато всегда радуется, когда в меню есть персиковый пирог. Он предпочитает черный кофе без всего, а в чай добавляет молоко и сахар. После смены он наливает в стакан бурбона на три пальца и выпивает его ровно в два глотка и никогда не залечивает царапины и укусы, позволяя им заживать естественным образом.

Джим замечает, что левый глаз Маккоя светлее и чуть зеленее правого, карего, и что он часто улыбается — но не в его присутствии. Он прикусывает губы, когда те пересыхают, и его покрасневший мягкий рот сводит Джима с ума. Каждое утро Маккой бреется слева направо, а в душе намыливает сначала левое плечо. Он спит на правой стороне кровати и каждую неделю обязательно пишет своей дочери.

Проигнорировать существование этой самой дочери Джим никак не может. В его картотеке о ней нет ни единого упоминания — значит, Маккой предпринял меры, чтобы точно знать, что власти Империи ее не найдут. Но Джим обнаружил ее, расспросив парочку своих шпионов — тех, о ком потом не будет жалеть. Когда Маккой произносит ее имя, его голос смягчается — неважно, в каком бешенстве он был за миг до этого, и у него сердце подскакивает до самого горла, когда он видит Кирка, рассматривающего спрятанную в ящике обрамленную картинку. Он уже один раз обновил фотографию, надежно сохранив прежнюю в абсолютно пустом журнале.

У Джима уходит год на то, чтобы выявить каждую причуду, каждую мелочь в характере Маккоя, которая превращает его в такую соблазнительную игрушку.

И где-то между делом, среди всех этих открытий каким-то неведомым образом Джим умудряется упустить момент, когда сам влюбляется в него, окончательно и бесповоротно.

---

Павел Чехов попадает к нему совершенно случайным образом.

Вордикофф — крикливая пародия на капитана — умудряется выболтать, что в Русской Академии учится гений: парню всего семнадцать, а он уже произвел настоящую революцию в методах обучения навигаторов.

Один звонок Пайку, несколько кредитов, ушедших в правильные руки — и спустя три дня перед Джимом оказываются бумаги о переводе Чехова — необходима только его подпись. Джим изучает результаты тестов, пробегается по отчетам о владении оружием, читает длиннющие работы. Он впечатлен, но от сына Андрея Чехова меньшего ждать не приходится.

Однако когда Чехов-младший поднимается на борт, Джим все же не ожидает увидеть тощего, кудрявого паренька. Широкоплечий Андрей — человек-гора, груда крепких костей, заключенных в сильные мышцы. Павел же пошел в мать — гибкое тело танцора и жалобные глаза. Быстро, но с должным уважением отсалютовав капитану, он пожимает ему руку и улыбается— искренне, черт возьми, улыбается!

— Капитан! — приветствует он его звонким щебетом. — Для меня это большая честь.

Кудряшки подпрыгивают, а глаза сияют благоговением. Если бы не царапины и шрамы, выглядывающие из-под униформы, Джим бы подумал, что поднял на борт не того человека.

— Энсин Чехов, — произносит он, вытягивая нож и рассекая воздух. Не моргнув, Чехов легко блокирует удар взмахом собственного клинка, искусно спрятанного прежде где-то под обтягивающей тело второй кожей униформой. Улыбнувшись, Джим хлопает парня по спине, отчего тот неловко оступается, шагнув вперед.

— Тебе здесь понравится, — обещает Джим, ведя Чехова на мостик.

---

Проходит всего-то два дня.

Джим наблюдает за тем, как Чехов расправляется с противниками в три раза крупнее его самого, и те падают сломанными куклами под взмахами его ножей. Глаза парня темнеют от маниакальной радости, когда он играет с телами своих жертв. Джим позволяет ему развлекаться, пока его репутация не обрастает приглушенными слухами, разлетающимися по коридорам «Энтерпрайз»а подобно ядовитому газу.

Так уж получается, что Джим становится невольным свидетелем того, как тело энсина Саймона соскальзывает с клинка Чехова. Его форма расходится по шву, а рот кривится во впечатляющей даже Джима злобной ухмылке. На рухнувшем теле обнаруживаются три глубоких раны, нанесенных так, чтобы повредить главные артерии. Бедняга явно успел надоесть Чехову, если тот даже не тратит время на то, чтобы насладиться его смертью.

— Энсин.

Моментально переключив на него внимание, паренек разворачивается на каблуках и салютует. Чехов искренне, ясно улыбается, а следы смертоносного гнева смягчает детский восторг.

Джиму нравится такой энтузиазм, но еще одной лекции от Маккоя, жалующегося на кучи тел в коридорах, он просто не выдержит.

Происходящее стало мешать его личной жизни.

— Больше никаких убийств, Чехов, — ставит подчиненного перед фактом Джим. — Пока я не разрешу.

— Так точно, капитан, — с уважением кивает Чехов, и взгляд его все еще горит восхищением.

Джим решает, что момент как никогда удачный, чтобы поднять еще один вопрос.

— И если хоть волосок упадет с головы доктора Маккоя, я лично отрежу тебе и руки, и ноги.

В потемневших от ярости глазах Чехова - нескрываемая обида. Сморгнув, он все же кивает:

— Да, капитан.

— Хороший мальчик.

Приобняв Чехова за плечи, Джим буквально тащит его в столовую.

---

Джим знал, что Чехов быстро подружится с Сулу, знал, что он окажется умнее Спока и способнее Скотти.

Чего он не ожидал — но вообще-то должен был предположить — так это того, что Маккой начнет носиться с ним, как волчица с волчонком. Джим видит, с каким вниманием он относится к каждой чеховской вспышке ярости, как аккуратно, заботливо залечивает его раны. Переволновавшись, Маккой ворчит на Чехова, а тот отвечает ему ангельской улыбкой, обещая впредь быть осторожнее.

В каком-то смысле такое положение вещей вполне закономерно. Чехов точно так же даже не представляет, насколько явно отражаются на его лице и радость, и неприязнь. Он может расчленить любого за один только неосторожный и слишком долгий взгляд, но при этом неизменно возвращается в лазарет и, вытянувшись по струнке и вперив взгляд в пол, слушает гневные, исполненные разочарования, сомнения и заботы отповеди доктора.

Каждый раз, когда Маккой смотрит на Чехова, в его взгляде сквозит такое сочувствие, будто если бы он заботился о нем, если бы приложил все усилия, то смог бы его спасти. А Чехов пропитывается насквозь его вниманием, тянется к нему, как оголодавший, как утопающий, и каждый раз смотрит на него так, словно может защитить.

Джим задумывается, стоит ли ему осадить Чехова и предупредить о том, насколько опасно бывает приближаться к тому, что не является твоей собственностью, но неослабевающие привязанность и верность капитану и все равно не позволяют тому совершить что-то такое, за что потом придется расплачиваться собственной кровью. Так, всякий раз, когда Маккой оказывается с ним в одной комнате, Чехов сцепляет руки за спиной и изредка посматривает на него, считая, что Кирк ничего не замечает.

Со дня их разговора о трупах проходит полгода, и Джим вновь натыкается на Чехова — тот сидит верхом на трясущемся Фэрри, а с его ножей льется кровь. Клинок выскальзывает из окровавленных ладоней — и Джим как наяву слышит раздраженные жалобы Маккоя на Чеховские проблемы с самоконтролем.

— Энсин.

Развернувшись, Чехов впивается в него взглядом; его симпатичное личико расчерчено красным. Фэрри под ним все еще брыкается, захлебываясь кровью — ее слишком много; Чехов, должно быть, искромсал его легкие в ленточки.

А потом Джим видит мясистый обрубок у самого его уха — язык.

Подняв бровь и скрестив руки на груди, Джим прислоняется к стене.

— Искренне надеюсь, что вы приберегли достойное объяснение.

Чехов не сводит с него глаз, прекрасный в своей ярости — при других обстоятельствах Джим с удовольствием бы помог ей раскрыться в полном цвете.

— Он соврал, говоря о докторе Маккое. Соврал, поэтому я вырезал ему язык.

У Джима дергается глаз; слова Чехова не сразу укладываются в его сознании, а когда это все-таки происходит, он не может определиться, кто раздражает его больше — Фэрри, имевший наглость просто произнести имя Маккоя, или Чехов, отстаивающий честь его любимца.

Видимо, с парнем все-таки стоило поговорить.

Джим наклоняется так, что его глаза оказываются на одном уровне с глазами Чехова, пылающими смертоносной злостью. Он убьет Фэрри, что бы Джим ни сказал — спираль бунтарства, выбитого — в прямом смысле — из него в Русской Академии, неумолимо закрутилась.

Но Джим лишь хмыкает, осознав вдруг, что, пока Маккой принадлежит ему, он сможет крутить Чеховым так, как ему вздумается.

Выпрямившись, он нарочито медленно давит ботинком язык Фэрри. Услышав хлюпанье, Чехов расплывается в демонической улыбке.

— Правильно поступили, энсин.

---

Вместе с приглашением на ежегодный прием в честь дня основания империи Пайк отправляет Джиму еще и сшитую специальное по такому случаю парадную синюю форму — для него самого, и медицинскую белую — для его спутника.

Джим заходится хохотом, получив посылку, развеселившись от очевидности намерений Пайка. Рассматривая накрахмаленный до хруста китель, он представляет широкие плечи Маккоя, затянутые в белую ткань, и то, как поведет его по залу, забитому адмиралами и имперскими сановниками и дипломатами. А озлобленный взгляд доктора и его явное недовольство тем, что его вытащили из лазарета и заставили принарядиться и посетить высшее общество, станут дополнительным развлечением.

Реакция Маккоя и правда не разочаровывает — тот рвет и мечет и стискивает кулаки, прекрасно зная, что не сможет найти в себе силы не только нанести удар, но и замахнуться вообще.

Джим приходит в такой восторг, что даже жертвует привычным минетом в пользу подготовки к вечеру.

Сам по себе прием оказывается чересчур напыщенным и совершенно унылым. Политики таскают за собой своих рабов и жен так, будто передвигают фигуры на огромной шахматной доске. Джим держит Маккоя при себе, ненавязчиво опустив ладонь тому на загривок, и тот то и дело морщится и пьет, не останавливаясь, с явным вызовом глядя на всех, кто решается к нему подойти.

Джим почему-то каждый раз забывает, насколько скучными оказываются такие вот вечеринки. Маккой рядом с ним постоянно дергается — мундир ему чуточку мал. Зная Пайка, можно точно сказать, что он специально заказал именно такую форму — по зыбкой границе, разделяющей приличное и непристойное. Слишком тесный двубортный мундир с воротником-стойкой облегает широкие плечи и подчеркивает узкую талию и длинные ноги. Судя по позе Маккоя, форма при этом еще и стягивает руки и грудь, и доктору приходится весь вечер сидеть неестественно прямо, чтобы случайно не распороть швы.

Джиму хочется срезать чертову ткань и развернуть, наконец, свой подарок.

— Разве тебе тут не нравится? — спрашивает он после того, как особенно нудный политик, оставив их столик, устремляется к едва одетой рабыне.

— Да я аж дрожу от восторга, — огрызается Маккой; его мягкие губы чуть поблескивают от влитого им в себя алкоголя. Чаще всего Джиму не удается вытянуть из него ничего, кроме парочки обрывистых фраз, но стоит добавить чуточку бренди — и южный акцент начинает прорезаться все яснее с каждым произнесенным словом.

Джим любит его грубоватую, всегда такой эмоциональную манеру говорить и то, как Маккой умеет передать столько всего в нескольких словах. А особенно приятно слышать, как этот резкий голос срывается на стоны и мольбы, и как Маккой каждый раз выкрикивает его имя.

Когда рука Джима падает ему на бедро, доктор, вспыхнув, резко выпрямляется и тут же спихивает с себя чужую ладонь, воровато оглядываясь на соседние столики.

Джим с легкостью возвращает руку на прежнее место, ведет пальцами вверх по шву. Маккой сутулится, словно пытаясь ускользнуть от всеобщего внимания, но безрезультатно — большинство гостей и так весь вечер не сводило с него оценивающих взглядов, а теперь все они с радостью наблюдают за бесплатным шоу.

Сквозь тонкий слой ткани Джим сжимает его моментально вставший член, и Маккой шипит, трясет головой, крепко зажмуривается перед тем, как снова широко распахнуть глаза.

— Давай же, — подначивает его Джим, — сопротивляйся.

— Ублюдок, — глухо рычит Маккой в ответ.

Высокий воротник скрывает длинную шею, в которую Джим был бы не прочь впиться зубами, зная, что Маккой непременно бы застонал и дернулся, втираясь в его ладонь. Вместо этого он прослеживает ногтями линию волос и облизывается, наслаждаясь его дрожью.

Кто-то рядом с ним нарочито громко прочищает горло. Прерванный, Джим поднимает глаза и видит персонального телохранителя Пайка, Дюбуа. Тот передает, что Пайк хочет его видеть, и, развернувшись на каблуках, возвращается к своему капитану, напоследок скользнув взглядом по Маккою. Джим следит за ним, пока не видит в другом конце зала Пайка в инвалидной коляске и составляющих ему компанию адмирала Арчера и президента Терранской империи.

Пайк выглядит крайне довольным собой. Джим слишком хорошо его знает, а потому ни секунды не сомневается, что он специально прервал их. Губы сами собой растягиваются в ухмылке. Если бы Пайк не был инвалидом, после этого вечера он бы точно им стал.

Но еще Джим знает, что заставлять Пайка ждать слишком долго нельзя.

— Будь хорошим мальчиком, — шепчет он Маккою, цепляя губами мочку уха лишь для того, чтобы насладиться вспыхнувшим на недовольном лице румянцем, — и никуда не уходи.

Джим оставляет очаровательно, по его мнению, раскрасневшегося Маккоя за столиком.

---

Беседа длится ровно 20 минут.

Арчер и Пайк обсуждают запланированные мероприятия, распределение бюджета и сектора галактики, которые «Энтерпрайз» предстоит исследовать в ближайшую пятилетнюю миссию. Джим с легкостью парирует не слишком завуалированные комментарии Арчера по поводу старших офицеров корабля — начальника медицинской службы и первого помощника-вулканца, но замечания надежно впечатываются в сознание, оставаясь где-то под кожей.

Отпускают его уже с головной болью и одеревеневшей шеей. Во рту горчит от скотча Арчера и сочащейся из прикушенного языка крови. Однажды Джим насладится падением Арчера сполна и даже надеется принять участие в его свержении.

Единственное, что слегка скрашивает отвратительное настроение Джима, это мысли о том, как он будет вытаскивать Маккоя из парадной формы. Наверное, этим вечером он его свяжет, распнет на кровати и будет дразнить до тех пор, пока тот не потеряет дар речи, а стены каюты не содрогнутся от криков.

Но за столом Маккоя нет. А еще его нет ни за баром, ни в уборной. Джим кривит губы, окончательно выходя из себя. Прием почти подошел к концу, по залу снуют только редкие официанты и слуги, и затянутого в ослепительно-белое Маккоя проглядеть просто невозможно.

Джим и сам не знает, как и почему замечает крохотные капельки крови в коридоре, ведущем к уборным, но редкие пятнышки на пути к ангару прекрасно справляются с ролью хлебных крошек.

Стрелой пролетев по коридору, Джим добирается до ангара меньше чем за минуту и обнаруживает склонившегося над Маккоем Дюбуа; взгляд сам собой цепляется за насквозь пропитанный кровью некогда белый рукав и спущенные до колен брюки. Плотоядно поглядывая на свою жертву и посмеиваясь, Дюбуа сжимает его член, второй рукой раздвигая ягодицы.

Джим и не помнит, как сорвался с места.

Стиснув кинжал обеими руками, он делает резкий выпад, со всей силы всаживая лезвие в бок противнику. С громким криком Дюбуа выпускает Маккоя из своих грязных лап, и тот сползает с ящика на пол. Каждый болезненный стон подпитывает разгорающуюся в душе Джима злость.

Ослепленный гневом, Джим прокручивает кинжал в теле противника, отводит руку и бьет снова. Он голыми руками разорвет этого ублюдка, превратит в пытку каждый вздох, который позволит ему сделать. Он…

Низко застонав, Маккой пытается встать на колени, но дрожащие ноги не держат, и он снова падает, стреноженный собственной формой. Пнув напоследок истекающее кровью тело, Джим переступает через Дюбуа и опускается на пол рядом с Маккоем.

— Джим, — стонет тот. Налитые кровью глаза ярко горят на холодном побелевшем лице. Весь правый рукав его мундира заляпан красным так, будто бы он окунул руку в краску. Из широкой и глубокой раны на виске хлещет кровь — дурной знак. Джим срывает с себя золотистый пояс, скручивает ткань в тугой комок и прижимает его к ссадине.

Зашипев от боли, Маккой теряет сознание. Подхватив его с пола, Джим устраивает его голову у себя на плече — так, чтобы можно было удержать на месте импровизированную повязку, и грудью чувствует, как бешено колотится его сердце. Маккой кажется Джиму поразительно легким.

Подняв голову, он встречается взглядом с замершим в дверях мрачным, раздосадованным Пайком и крепче прижимает Маккоя к себе.

— Я ждал от тебя большего, Джеймс, — с жалостью смотрит на него Пайк.

— Если только я узнаю, что ты все подстроил… — собственный голос кажется Джиму чужим — диким и лишенным эмоций. Он знает, что на лице его застыла уродливая, вызывающая гримаса.

Пайк смотрит на него в упор, и Джим никак не может понять, о чем тот думает. Не выдерживав первым, Пайк разворачивается к выходу, махнув напоследок в сторону Дюбуа.

— Избавься от него.

С удовольствием.

---

Дюбуа удается продержаться всего неделю.

Сначала Джим отсекает ему кисти рук, потом вырезает глаза и сдирает с лица губы так, будто бы счищает кожурку с апельсина, и кричит от разочарования, когда тело наконец-то обмякает в цепях. У него и в планах не было заканчивать — припасенных процедур хватило бы на несколько месяцев.

Никто и никогда не наносил ему такого серьезного оскорбления. Все на том прием понимали, что Маккой принадлежит ему, все знали — и все же Дюбуа, возомнив себя исключением, решил, что может наложить свои отвратительные руки на то, в чем Джим отказывал королям и императорам.

Тело Дюбуа он выбрасывает через шлюз. Руки дрожат от нерастраченной энергии, от неослабевающего желания разрушать и калечить. Ему хочется причинить кому-нибудь боль, хочется ломать и…

— Капитан, — осторожно окликает его Чепел, — он пришел в себя.

Через минуту Джим оказывается в лазарете. Маккой все еще бледен, а по его щеке расползается темно-фиолетовый синяк. Самым кончиком кинжала Джим прочерчивает линию под подбородком Кристины, пригрозив, что если она не сумеет стереть все следы, ее ждет кое-что похуже.

Только Джим может оставлять на нем свои метки.

— Вон, — приказывает он. Поклонившись, Чепел запирает перегородку. Маккой не открывает глаз, но дышит поверхностно и сбивчиво. Приподняв опухшее веко, он равнодушно смотрит на Джима, и тот вдруг с оглушающей ясностью осознает, насколько тот красив. Маккой весь покрыт фиолетовыми, багряными, алыми и угольно-черными пятнами — а Джима переполняет целое месиво чувств, среди которых возбуждению нет места.

— Видимо, мне действительно придется таскать тебя на поводке, а?

Джим не шутит, но Маккой уже снова погружается в дрему, усыпленный текущими по венам лекарствами.

— Похоже на то, — бормочет он в ответ и со вздохом закрывает глаза. Поддавшись нахлынувшей усталости, он засыпает, и во сне лицо его разглаживается, а дыхание становится глубже. Еще несколько минут Джим наблюдает за ним, а потом встает, собравшись уйти.

И не может.

В абсолютном и безоговорочном шоке Джим смотрит на собственную ладонь, крепко стиснувшую пальцы Маккоя. Он не помнит, как прикоснулся к нему, и не знает, кто же из них в итоге сделал первый шаг. Он цепляется за руку Маккоя, и его собственные пальцы просто отказываются разжиматься, как бы сильно Джим того ни желал.

Подтянув стул поближе к кровати, Джим опускается на прежнее место.

И остается в лазарете на всю ночь.

---

Две недели кажутся Джиму бесконечностью — не в одном, а в целых четырех секторах, за которые он несет ответственность, свирепствуют бунты, напрямую ведущие к государственным переворотам и политическому терроризму. Ему приходится растянуть собственную агентурную сеть намного дальше, чем хотелось бы, но ближайшие корабли сейчас в семи световых годах от «Энтерпрайз» и сокращать расстояние не спешат.

Джим падает в кресло, и, усмехнувшись, запускает падд в противоположный угол комнаты. Он устал и совсем вымотался. Недавно получив повышение, новоявленный адмирал Арчер все это время дышал ему в спину — окрыленный властью, он потерял всякую способность здраво оценивать ситуацию. Хотя Джим не удивлен. Арчер ненавидел и его отца, и мать — за то, что та его отвергла. Ничуть не меньше он ненавидел и самого Джима — за то, что тот превосходил самые смелые ожидания, и за то, что сумел заслужить верность и поддержку Пайка. Джим знал, что Арчер скорее предпочел бы лицезреть гибель «Энтерпрайз», чем успех ее капитана.

Однако проигрывать Джим не собирался. Он никогда не уступал — с того самого дня, как научился побеждать. Он выживет, добьется своего и продолжит копить силы до моменты, когда прошествует прямо в кабинет Арчера и вырвет сердце у него из груди.

Закрыв глаза, Джим роняет голову на спинку стула. Пара минут — и он сумеет унять недовольство и снова собрать себя воедино.

Когда дверь каюты тихо отползает в сторону, Джим не глядя понимает, что это Маккой — его шаги звучат для него так же знакомо, как и шорох выдергиваемого из ножен кинжала или щелчок фазера, переведенного на поражение.

Открыв глаза, Джим обнаруживает застывшего над ним Маккоя. Тот молчит, но в глазах его теснится столько чувств, что Джиму кажется, будто бы он может прочитать его мысли — все до единой. В такие моменты чересчур выразительная мимика выдает его с головой.

Маккой зарывается пальцами в светлые пряди, тянет голову Джим назад, полностью открывая незащищенную шею. Тот никогда еще не позволял никому так близко подобраться к себе и не выставлял напоказ горло, но в этот раз ему не о чем беспокоиться — Маккой со своей израненной душой нараспашку никогда не был для него настоящей угрозой. Он не сводит с Джима глаз, и взгляд его становится острее и решительнее, словно доктор наконец-то победил в споре с самим собой. Маккой медленно наклоняется, и Джим задерживает дыхание, потрясенный первым прикосновением его губ. Когда Маккой отстраняется, его влажные глаза сияют благодарностью.

Ага. Джим уже спрашивал себя, когда же тот узнает о Джоанне.

— Как мило, — произносит он вместо этого, — наш первый поцелуй.

И это действительно так. Целых три года прошло, а нужно было всего-то несколько четко сформулированных приказов. Если Джоанна сама не натворит глупостей, за ее благополучие можно не волноваться.

Маккой с нажимом проводит пальцем по нижней губе Джима. Тот все еще смотрит вверх и замечает загорающееся в его глазах решительное упрямство — такое выражение лица ассоциируется у Джима только с Маккоем, стоящим на коленях и чуть ли не умоляющим о разрядке. Тот целует его еще раз, в этот раз увереннее и глубже.

Внутри Джима что-то обрывается, и он резко разворачивается, словно вырывается из цепкой хватки, и впивается в рот Маккоя, льнет к нему всем телом, запуская пальцы в густую шевелюру и притягивая к себе. Тот искренне отвечает, посасывает его язык и прихватывает зубами губу, ласкает лицо и прижимается к нему так тесно, будто пытается свести края открытой раны.

Внутри Джима будто разгорается костер — пламя рвется наружу, опаляя все тело болью сильнее, чем мог бы агонизатор. Он толкает Маккоя на кровать, и тот тянет его на себя, ловко стаскивает с него рубашку, пока Джим, не способный оторваться от его губ, кусает и тут же зализывает ранки. Судя по всему, он просто срывает с Маккоя одежду — материал трещит, поддаваясь, но Джим руководствуется единственной оставшейся у него сейчас потребностью — быть как можно ближе.

Маккой отвечает ему с тем же рвением, и Джиму кажется, что их тела сливаются воедино, что он никогда не сможет оторваться от его губ. Он исследует языком его рот, чувствуя вкус бурбона и себя самого, и от этого в голове становится ослепительно пусто, а внутренности скручивает желанием.

Маккой тянет его за волосы, отстраняясь только для того, чтобы глотнуть воздуха, и снова жмется к нему, не пытаясь даже смягчить поцелуй, отдаваясь с отчаянной, всепоглощающей страстью. Впиваясь в него ногтями, Джим оттягивает его шею и вылизывает губы.

Их тела идеально вписываются друг в друга.

— Только сегодня, — выдыхает Маккой, расцарапывая Джиму спину, и тот слышит «это все, что я могу тебе дать». Джим и не ожидал иного, и потому не позволяет себе слишком долго думать о том, насколько коротка ночь. Маккой предлагает ему себя, и Джим собирается забрать его себе целиком, не оставив ровным счетом ничего.

Ему просто надо быть ближе, слиться с Маккоем, чувствовать больше обнаженной кожи, приоткрытых губ. Доктор ласкает его обеими руками, плотно сжимает на члене ладонь, и Джим даже не пытается сдержаться — раз он позволил Маккою почти полностью перехватить контроль, то может позволить и себе небольшую поблажку. Он и так зашел слишком далеко, а Маккой не останавливается ни на секунду, не разрывая при этом поцелуй. Джиму больше и не надо.

Когда оргазм обрушивается на него, Джим кричит в голос. Маккой не убирает руки, и от прикосновения длинных чутких пальцев хирурга у Джима все еще стоит до боли. Усмехнувшись, Маккой соскальзывает по его телу и облизывает головку, словно пробует ее на вкус. Слишком чувствительный, Джим дергается и крутится на месте. Голова плывет, а язык наждачной бумагой скользит по оголенной плоти. Когда Маккой наконец берет его член в рот, Джим, не выдержав одуряющей влажной тесноты, вскидывает бедра, чуть ли не подпрыгивая на кровати.

Никогда прежде он не осознавал так явно, что не контролирует ситуацию, и Маккой понимает это — его темные глаза сверкают триумфом.

Джим всегда обожал его рот и то, что он умеет им делать. Он до сих пор помнит, как поставил Маккоя на колени в первый раз, и от глубочайшего удовлетворения по коже еще несколько дней шли мурашки. Маккой делал минет просто мастерски, пуская в ход умелые пальцы, потрясающие губы и ловкий язык, выдаивая из него удовольствие до последней капли. Он знал, что нравилось Джиму, с ходу определял, когда тот хотел, чтобы все было грязно и быстро, или, наоборот, предпочитал растянуть процесс до тех пор, пока Маккой не начинал жмуриться от боли в сведенной челюсти.

В этот раз все иначе, намного интимнее и ярче. Если обычно Маккой смотрит ему прямо в глаза, то в этот раз он зажмуривается. Поблескивающие от слюны губы плотно обхватывают член Джима, а язык скользит по стволу, надавливая именно так, как надо. Кажется, Маккой просто делает то, что ему нравится, словно его собственное удовольствие напрямую зависит от удовольствия Джима, и от одной этой мысли тот, застонав, напрягается всем телом.

Когда он уже чувствует закручивающийся где-то в животе второй оргазм, Маккой отстраняется с непристойно-громким звуком и гладит его сильной, мозолистой ладонью, не раз сводившей Джима с ума. Короткие ногти легко царапают кожу, и Джим беспомощно бьется в болезненном, слишком быстром оргазме. Маккой все еще сжимает его член.

— Это все, на что ты способен, Джим?

А вот это уже вызов.

Рыкнув, Джим с непонятно откуда взявшимися силами переворачивается, меняясь местами с Маккоем, и прижимает его к кровати, позволяет облизать свою руку, а потом устраивает его колени у себя на плечах и проталкивает в него сразу два пальца.

Те без малейшего сопротивления проскальзывают внутрь.

Продолжение в комментариях...

URL записи

@темы: Star Trek

URL

12:57

fandom Star Trek 2014

20.09.2014 в 20:03

Пишет fandom Star Trek 2014:

fandom Star Trek 2014. Макси. Часть 8

Название: О маленьких (и не очень) различиях между вулканскими рукопожатиями и человеческими поцелуями, дружбе и любви
Переводчик: fandom Star Trek 2014
Бета: fandom Star Trek 2014
Оригинал: On the Subtle (and not) Differences Between Vulcan Handshakes and Human Kisses, Friendship and Love by littlebirdtold, разрешение на перевод получено
Ссылка на оригинал: On the Subtle (and not) Differences Between Vulcan Handshakes and Human Kisses, Friendship and Love
Размер: макси, 17207 слов в оригинале
Канон: Alternate Original Series (Reboot)
Пейринг: Джеймс Кирк/ Спок
Категория: слэш
Жанр: юмор, романс, флафф
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание:
“Боунз сдавил двумя пальцами переносицу.
— Ладно, дай мне разобраться. Добрая часть экипажа видела, как ты и хобгоблин пытались высосать друг из друга душу, но ты настаиваешь, что вы ни разу не целовались и вообще просто друзья. О, и не забудь тот маленький момент, что у вас обоих есть девушки.
Джим поморщился.
— Послушай, я знаю, как это выглядит, но это совсем не то, чем кажется”.
Иллюстрация: Твой ход
Предупреждения: тройничок с лейтенантом Марленой Моро
Скачать: .doc, fb2, epub
Для голосования: #. fandom Star Trek 2014 - "О маленьких (и не очень) различиях между вулканскими рукопожатиями и человеческими поцелуями, дружбе и любви"

* * *
Джим барабанил пальцами по подлокотнику кресла в ожидании следующего хода Спока.

Спок не спешил, задумчиво глядя на шахматную доску. Меж его бровей появилась неглубокая складка, и у Джима зачесались пальцы от желания дотянуться и разгладить ее. Он едва сдержал смешок, представив, как бы это выглядело. Да уж, это бы точно хорошо закончилось.

— Так, — произнес Джим спустя некоторое время, когда тишина наскучила окончательно. Ему, безусловно, нравилось, что со Споком не приходилось заполнять паузы бессмысленной пустой болтовней, и обычно он наслаждался их дружеским молчанием, но слушать голос вулканца ему нравилось еще больше. Спок был одним из тех редких людей, из уст которых даже самая откровенная нудятина в мире звучала увлекательно, а Джиму — что уж там — было откровенно скучно.

— Так, — повторил Джим, потому что было не похоже, чтобы Спок обратил на него внимание в первый раз. Так не годилось. — Я раньше не спрашивал, но как у вас там с Ухурой?

Спок поднял взгляд от шахматной доски, слегка нахмурив брови.

— Прошу прощения?

Улыбнувшись, Джим подмигнул ему.

— Да ладно, Спок. Мы же с тобой друзья? Друзья должны рассказывать друг другу о таких вещах. Я же рассказываю тебе о Марлене и себе, — Джим повел бровями. — Даже то, что ты не хотел бы слышать.

Спок озадаченно нахохлился. Джим втайне находил это выражение совершенно очаровательным, но ему хватало ума не упоминать об этом вслух.

— Не могли бы вы уточнить, о каких «таких вещах» вы говорите, и какое отношение имеет к этому лейтенант Ухура?

— Да хватит тебе, Спок, ты прекрасно знаешь, о чем я. Не скромничай.

Спок приподнял одну бровь.

— Капитан, мои телепатические способности ограничены физическим контактом, а следовательно, я действительно не знаю. Уточните.

Джим нахмурился. Непохоже, что Спок шутил в своей обычной нешутливой манере.

— Я о твоих отношениях с ней. У вас ведь все так же серьезно?

Спок молча уставился на него.

Наконец он произнес:

— Похоже, у вас сложилось ложное впечатление, будто мы с Нийотой состоим в романтических отношениях.

У Джима отвисла челюсть.

— Вы порвали? Когда?

— Джим, для начала мы с ней вовсе не состояли в отношениях.

— Что? Я видел, как вы целовались!

Бровь Спока почти исчезла под челкой.

— Я никогда не целовал Нийоту и даже помыслить не могу о том, чтобы сделать это в публичном месте.

Некоторое время Джим просто пялился на него.

— Ты меня разыгрываешь, да?

— Как вам хорошо известно, капитан, я никогда никого не «разыгрываю».

Ладно. Хорошо. Здесь явно имело место быть какое-то недопонимание, потому как Спок выглядел совершенно серьезным. Они словно говорили на двух разных языках.

— Спок, как ты можешь не помнить, — медленно начал Джим, — что я видел, как вы двое целовались в транспортаторной перед тем, как нас отправили на “Нараду”? Да какого хрена?! Скотти тоже видел вас! Не говоря уже о других случаях, когда я видел вас целующимися!

Мгновение Спок, казалось, пребывал в полнейшем замешательстве, пока в его глазах вдруг не забрезжило понимание.

— Полагаю, вы имеете в виду то, как мы с Нийотой касались друг друга губами. Верно?

Джим посмотрел на него с изумлением.

— Ну, честно говоря, Спок, это и есть поцелуй.

Спок слегка подвинулся к спинке кресла.

— Возможно, люди и воспринимают это как поцелуй, но для вулканцев этот жест имеет другое значение. В вулканском понимании это не поцелуй, а kr'aa'rka — выражение поддержки, теплого отношения или благодарности между двумя индивидами.

Настала очередь Джима поднимать бровь.

— В самом деле?

Спок склонил голову.

— Именно так. Я пребывал под впечатлением, что и люди время от времени соприкасаются губами с той же целью.

Джим потер лоб.

— Хм, ну быть может, иногда — особенно европейцы — но обычно это романтический или сексуальный жест. Ты правда не встречаешься с Ухурой? — ему все еще сложно было поверить в это. Он уже тысячу лет думал о Споке и Ухуре как о едином целом. Черт, да Ухура ни разу не поправила его, когда он называл Спока ее парнем.

— Нет. Нийота… хороший друг, но не более того, — Спок смотрел на него, слегка сдвинув брови. — От моего внимания не ускользнуло, что команда неправильно поняла природу отношений между Нийотой и мной. Нийота ничего не отрицает, когда ее спрашивают об этом, просто потому что вся ситуация, я полагаю, забавляет ее. Но я считал, что вы отдаете себе отчет, что между нами нет связи романтического характера.

Джим хмыкнул.

— Не-а. Ты вроде, как только что сокрушил всю мою картину мира.

Спок наградил его еще одной приподнятой бровью.

— Это просто вопрос культурного непонимания. Для вулканцев соприкосновение губ в публичном месте не является неуместным или неприличным. Это просто выражение поддержки, изъявление благодарности или приветствие, уместное между членами одного клана. Полагаю, его можно рассматривать как аналог рукопожатия у людей. Интересно, что в наших культурах прикосновение губ и рук несут прямо противоположные значения.

Джим моргнул несколько раз и расхохотался.

— Хочешь сказать, вулканцы целуются при помощи рук?

— Положительно, — подтвердил Cпок и смерил его хмурым взглядом. — Не вижу, что в этом такого забавного.

Джим провел по лицу рукой, пряча улыбку.

— Прости, просто это так… Даже не знаю. Так по-детски? Ну, с точки зрения человека.

Углы губ Спока слегка напряглись.

— Теперь мне стало интересно, какие у тебя оценки по ксенокультуре и курсу дипломатии, Джим.

— О, прекрати дуться, — Джим все еще улыбался. Проклятье, это было ужасно забавно. Сама мысль о том, что выглядевшие такими неприступными вулканцы могут завестись от одного только прикосновения рук…

— Подожди, — внезапная мысль мгновенно отрезвила его. — Тогда почему ты не целовал меня? Я имею в виду… не прикасался к моим губам? Я думал, что я твой лучший друг.

Он едва не прикусил собственный язык. Наверное, ему пора перестать принимать некоторые вещи за данность; сами посмотрите, куда это привело. Не то чтобы они со Споком когда-либо говорили о чувствах… ну, кроме того единственного раза, когда Джим умер, а потом воскрес. «Потому что ты мой лучший друг».

Спок окинул его беглым взглядом и тут же снова уставился на шахматную доску.

— В отличие от тебя, Джим, я испытываю уважение к обычаям других рас. Нийота — эксперт по ксенолингвистике и ксенокультуре, а, следовательно, обладает полным пониманием значения этого жеста для вулканцев. В действительности, она и была его инициатором.

— Эй, хочешь сказать, я узколобый?

Уголки губ Спока едва заметно дернулись.

— Капитан, ваша незрелая реакция на способ, посредством которого вулканцы целуются, говорит сама за себя.

— Ладно, о’кей, возможно, но все-таки я могу вести себя очень даже зрело и понимающе! Если Ухура может, почему я не могу?

— Это не соревнование, капитан.

Джим посмотрел на шахматную доску между ними.

— Ладно, я просто счастлив узнать, что один из моих лучших друзей такого низкого обо мне мнения, — он даже не был уверен, что шутит.

Тишина повисла между ними, пока Джим упрямо не отрывал взгляда от доски.Наконец, Спок заговорил:

— Джим, я… прошу прощения, если мои слова произвели такое впечатление. Я не считаю тебя «узколобым». Я всего лишь не хотел смущать тебя обычаем, который тебе чужд.

— Смущать? Меня? Ты ведь сейчас шутишь? Да у меня душа нараспашку… какой-то там поцелуй в губы — ничто… — он слабо рассмеялся, слегка покраснев. — Черт, этот разговор становится странным, тебе не кажется?

— Действительно.

— Ооо, прекрати! Ты смеешься надо мной.

— Уверяю тебя, я не делаю ничего подобного.

— Еще как делаешь. Ты всегда обращаешься со мной как с младенцем, чьим капризам ты потакаешь, а сам внутри покатываешься со смеху.

В ответ Спок посмотрел на Джима с непонятным тому выражением, что случалось не так уж часто. Обычно Джим гордился своей способностью расшифровывать самые незначительные изменения в лице Спока, но на этот раз не смог его прочитать.

— Ты ошибаешься, Джим, — сказал Спок мгновение спустя, отводя взгляд. — Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что ты взрослый.

Джим фыркнул.

— Отлично. Тогда почему не относишься к моим словам серьезно?

— Я отношусь к твоим словам серьезно.

Джим прищурился.

— Тогда докажи это.

Спок наклонил голову.

— Как ты хочешь, чтобы я доказал это?

Джим скрестил руки на груди и откинулся в кресле.

— Веди себя со мной так, как ведешь себя с Ухурой.

— Не думаю, что…

— Мы же оба твои друзья. Значит, логично вести себя с нами одинаково, да?

Спок только смерил его еще одним нечитаемым взглядом.

Стиснув зубы, Джим так же пристально посмотрел на него в ответ. Серьезно, какого черта? Почему Ухура, а не он?

— Очень хорошо, — наконец, произнес Спок, опуская взгляд, и перевел тему.

~*~

В связи с катастрофой на Вега VI и последовавшей за ней бумажной волокитой Джим совершенно забыл об разговоре со Споком. Поэтому, когда это случилось, он был шокирован до глубины души.

Дело было вечером после их очередной игры в шахматы/ работы с документами/ тусовки, и, как обычно, Джим проводил Спока до двери. Около которой Спок остановился, развернулся и, подавшись вперед, на мгновение коснулся губ Джима своими.

— Спасибо за хорошо проведенное время, Джим. Это весьма простимулировало мой интеллект.

Джим моргнул. Потом умудрился выдавить улыбку.

— Да... аналогично. Увидимся завтра.

Когда дверь за Споком закрылась, Джим еще некоторое время продолжал пялиться на нее, потом поднял руку и коснулся пальцами губ.

"Твою мать".

Спок только что поцеловал его. Спок — тот самый Спок, которого выбивало из колеи простое прикосновение. Черт, да он весь напрягался, стоило только Джиму хлопнуть его по плечу или, упаси боже, приобнять Спока за плечи, как бывало с Боунзом, или сделать что-нибудь столь же недопустимое... Спок бы замер и отшатнулся в сторону, словно Джим был каким-то отвратительным слизняком.

Но сейчас, по всей видимости, Спок решил, что прикоснуться к губам Джима совершенно приемлемо и очень по-вулкански. Это было… да странно, мягко говоря. Джим не ждал, что Спок прислушается к его словам.Часть его по-прежнему не верила в произошедшее, тогда как другая еле сдерживалась, чтобы не рвануть в ванную и посмотреть в зеркало, не изменилось ли в нем чего. Джим прекрасно понимал, что это нелепо, но все же блин...

Спок только что поцеловал его.

~*~

На следующий вечер Джим в оба глаза следил за каждым движением Спока.

— Джим, есть какая-то причина, по которой ты не отрываешь от меня взгляда последние тридцать две минуты?

Джим вспыхнул и отвел глаза.

— Что-то не так?

— Да нет. Я… Ты больше не делал этого, — выпалил он и тут же скривился.

Тишина.

Когда Джим снова посмотрел на Спока, на лице его друга застыло все то же нечитаемое выражение.

— Этого? — переспросил Спок.

Джим пожал плечами.

— Вулканское рукопожатие.

— Вулканское рукопожатие, — повторил Спок, и в его словах определенно звучала насмешка, Джим был уверен.

— Ой, да ладно! Хватит прикалываться, — Джим бросил Споку в голову стилус — на что тот даже не счел нужным пригнуться.

— Я не делаю ничего подобного, — отозвался Спок, аккуратно кладя стилус Джима на стол между ними. На самого Джима он не смотрел. — И я не знал, что ты ждешь от меня регулярного осуществления с тобой kr'aa'rka. Ты ясно дал понять, что находишь этот обычай неприятным.

— Что? Нет!

Спок уронил взгляд на стопку бумаг между ними.

— Я не слепой, Джим. Я почувствовал, как ты смутился.

— Нет, честно, ничего подобного.

— Джим…

— Я не вру, клянусь. Согласен, поначалу это все показалось немного диким, но я правда хочу этого, о’кей?! — Джим залился краской. Черт, вслух это звучало еще более странно, чем у него в голове. — Я хочу сказать… Никаких проблем.

Спок с сомнением посмотрел на него.

— Ладно, я докажу тебе, — решился Джим и, вскочив на ноги, обогнул стол.

Спок подозрительно наблюдал за ним, но не отпрянул, когда Джим шагнул прямо в его личное пространство. Тот нервно облизал губы, обхватил Спока рукой за шею в поисках опоры и, наклонившись вперед, накрыл его губы своими.

Спок замер и, казалось, даже перестал дышать. Его губы были теплыми и сухими. Джим быстро поцеловал его еще раз и отстранился. Было бы огромной ложью сказать, что поцелуи не привели его в состояние полного замешательства — это был его лучший друг, причем, самого что ни на есть мужского пола, да еще и вулканец от макушки до кончиков пальцев ног… Но это было… приятно.

Джиму понравилось.

— Видишь? Меня это совсем не парит, — выдавил он с хриплым смешком. В образовавшейся тишине его голос прозвучал слишком громко. — Да ладно, Спок. Не заставляй меня чувствовать себя придурком.

Он почувствовал, что опять начинает краснеть. Иногда Джим действительно ненавидел свою светлую кожу.

— Послушай. Для меня правда много значит то, что ты хочешь kr'aa'rka со мной. Не могу себе представить, чтобы вы, вулканцы, занимались подобным со случайными знакомыми, — он снова хмыкнул. — Черт, обычно я терпеть не могу, когда так говорят, но это честь для меня. Серьезно.

— … Я обдумаю это, — наконец, произнес Спок с выражением лица, которое показалось бы совершенно бесстрастным случайному наблюдателю. Но Джим не был случайным наблюдателем.

Фыркнув, он скрестил руки на груди.

— Ты лжешь. Ничего ты не собираешься обдумывать, — он вздохнул и провел рукой по волосам. — Проклятье, Спок, сколько раз я должен поцеловать тебя, чтобы доказать, что меня это совсем не напрягает?

— Kr'aa'rka не является поцелуем, — коротко отозвался Спок, в свою очередь поднимаясь на ноги и складывая руки за спиной.

Брови Джима поползли вверх от его тона.

— Конечно, как тебе угодно. Но не в этом суть.

— Я не желаю…

— О, да ради… — Джим дернул Спока на себя и поймал его губы своими.

Он не был уверен, как это делают вулканцы, поэтому сделал единственным знакомым ему способом: обвил руками талию Спока и начал покрывать его губы короткими, легкими поцелуями. Он почувствовал, как дыхание Спока сбилось, а тело напряглось, но тот так и не оттолкнул его.

Некоторое время спустя сознание Джима поплыло. И хотя головой он понимал, что, то, чем они занимались, в действительности поцелуем не является, его тело, судя по всему, было не в курсе и реагировало на близость и прикосновения другого существа неуместно, но вполне предсказуемо...

Джим сделал шаг назад прежде, чем его “маленькую” проблему смогли бы заметить, досадуя на себя за предательство собственного тела. Господи, да это же его лучший друг, а не Марлена, и даже не какая-то случайная женщина!

Он прочистил горло и заставил себя встретить взгляд Спока.

— Ну? Убедился?

Спок только кивнул с непроницаемым видом и повернулся, чтобы уйти. Джим прищурил глаза.

— Нет-нет, мистер, ты не можешь просто так взять и свалить. Я хочу кое-что прояснить. Начиная с этого момента, ты будешь целовать… — перехватив холодный взгляд Спока, Джим быстро исправился… — ты будешь осуществлять вулканские рукопожатия со мной не реже, чем с Ухурой. Это понятно?

— Так точно, капитан, — Спок снова развернулся к двери.

Склонив голову набок, Джим скрестил руки на груди.

— Ну и где же тогда мой прощальный не-поцелуй, мистер Спок?

Джим мог поклясться, что услышал, как Спок вздохнул, после чего тот подошел ближе, подался вперед и быстро клюнул его в губы.

— Теперь ты удовлетворен, Джим?

— Еще как. До завтра.

~*~

Если подумать, Джима не должно было удивлять то, насколько вся эта странная тема с вулканскими рукопожатиями — kr'aa'rka или как там еще — повлияла на их общение, однако Джим с трудом мог поверить.

Поначалу он не заметил в поведении Спока никаких изменений, но спустя несколько дней не замечать стало почти невозможно. Словно… словно какая-то преграда, о которой Джим и понятия не имел, исчезла, и теперь Спок казался более расслабленным — и да, ласковым — в его присутствии, чем когда-либо. Он больше не деревенел, стоило похлопать его по спине или обхватить за плечи рукой. Создавалось впечатление, что он находит прикосновения Джима как минимум сносными, а для Спока это было уже немало.

Практически — событием вселенского масштаба.

И все, что должен был сделать Джим, чтобы заставить Спока немного расслабиться, — это позволить ему целовать — эээ… не-целовать — себя, что не составляло для него никакого труда. Черт, да он тащился от мысли, что был одним из двух людей, к которым Спок позволял себе демонстрировать свою привязанность. А еще было классно получить наконец физическое подтверждение того, что Джим ему небезразличен. Ни он, ни Спок особо не отличались умением разговаривать о своих чувствах, а учитывая по-вулкански непроницаемое выражение лица Спока, Джим порой начинал задаваться вопросом: что, если эта дружба значит для него куда больше, чем для самого Спока? И хотя Джим не особо задумывался на эту тему, он все же отдавал себе отчет, что в его привязанности к Споку, было что-то не совсем здоровое.

У него никогда не было подобных отношений.

Конечно, был Боунз, которого Джим любил больше, чем собственного брата, и который был лучшим другом, о каком можно только мечтать, но отношения Джима со Споком… в общем, они отличались. С Боунзом Джим особо не задумывался, что может ранить его чувства, и не парился на тему того, ценит ли тот их дружбу так же, как и он сам. С Боунзом он не чувствовал себя все время как на иголках, но при этом совершенно охренительно.С Боунзом он не думал об их отношениях часами напролет.

Так что да, эта фишка с вулканскими рукопожатиями очень даже помогла успокоить его сомнения насчет их дружбы. Очевидно, что он был дорог Споку, причем настолько, что тот был готов разделить с ним практически семейный обычай. Спок считал его своей семьей.

От одной этой мысли у Джима закружилась голова.

— Спасибо, — сказал Джим, когда они вошли в турболифт.

Заметив, что Спок остановился на полуслове и обернулся к нему с вопросительно приподнятой бровью, Джим понял, что его слова прозвучали совершенно не в тему.

Отлично. Он снова грезил наяву, и даже не помнил, о чем они только что разговаривали.

— За что вы благодарите меня?

Пожав плечами, Джим улыбнулся:

— Не бери в голову. Продолжай.

Спок окинул его недоуменным взглядом, слегка приоткрыв при этом рот.
Джим посмотрел на его губы, и рука сама собой потянулась вперед, чтобы остановить лифт.
Брови Спока взлетели вверх.

— Капитан? Что вы делаете?

С маниакальной улыбкой Джим шагнул к нему ближе. Спок отступил назад.

— Джим, что ты делаешь? — спросил он снова, переводя взгляд с Джима на кнопку запуска лифта.

— Хочу поблагодарить тебя за то, что ты такой офигенный... друг, — пробормотал Джим, прежде чем прижать Спока к стене турболифта и легонько коснуться его губ своими, а потом еще и еще, чувствуя, как по всему телу разливается приятное тепло.

Именно это беспокоило Джима в последнее время: он получал от этих поцелуев слишком большое удовольствие.

Предполагалось, что они будут не более чем платоническим жестом, но это было не так. Не совсем. Хотя они также не были и сексуальными. Джим не стал вдруг ни с того ни с сего сомневаться в собственной ориентации. Он был натуралом — тут ничего не изменилось. Да, Боунз говорил ему, что, согласно психологическому тестированию, он латентный бисексуал, но Джим всегда отмахивался от этой чуши. Мужчины его никогда не привлекали. От прикосновений Спока внутри разливалось тепло и пару раз возникал стояк, но все искупало головокружительное удовольствие, разительно отличавшееся от всего, к чему он привык.

Проблема была в том, что эти невинные поцелуи со Споком нравились Джиму куда больше, чем французские поцелуи и секс с Марленой — и это выбивало из колеи. Будь дело в сексе, все было бы намного проще, но дело было не в нем. Он не хотел Спока в этом смысле. То, чего он хотел… черт, это звучало странно даже в его собственных мыслях, но...

В последнее время его не оставляло чувство, что все, чего он хочет — это забраться Споку под кожу и никогда с ним не расставаться. С каждым днем разрывать их не-поцелуи становилось все труднее, и Джим чертовски надеялся, что Спок не замечает, как он липнет к нему.

Джим едва сдержал разочарованный стон, когда Спок мягко оттолкнул его и сложил руки за спиной.

— Наш обеденный перерыв заканчивается через минуту, и… Нам пора возвращаться на мостик.

Джим кивнул и снова запустил лифт, старательно избегая при этом встречаться со Споком взглядом.

~*~

— Ты видел отчет лейтенанта Монтегю о ремонтных работах на палубе B?

Спок достал из огромной стопки нужный падд и протянул его Джиму.
Джим просиял и, наклонившись, крепко поцеловал его в губы. И еще раз еще раз.
И еще.

“Черт побери! Отодвинься, пока ты не забрался к нему на колени”.

Джим заставил себя отстраниться, мысленно скривившись от правдивости этого утверждения.

— Спасибо. Ты лучший старший помощник в мире.

Спок не казался особо впечатленным.

— Я ваш первый и единственный старший помощник. У вас недостаточно данных.

~*~

Спок захлопнул коммуникатор и поднялся на ноги.

— Судя по всему, нам придется закончить игру в другой раз. Это лейтенант Полежски. В лаборатории 3 требуется мое присутствие.

— Что-то не так? — Джим тоже встал и подошел к Споку.

— Отрицательно. Лейтенанту просто нужно мое экспертное мнение, — Спок встретился с Джимом глазами. Тот слегка приоткрыл рот и облизал губы. — Спокойной ночи, капитан.

Спок вышел из комнаты, и Джим нахмурился. По какой-то причине он чувствовал себя так, словно его… обокрали.

Ему потребовалось целое мгновение, чтобы понять в чем дело: он ожидал — хотел — поцелуя на ночь.

Тяжело опустившись на стул, Джим уставился на стол.

Вот черт.

~*~

Прикосновение губ.
Разделенное на двоих дыхание.
Выдох. Вдох.
А потом все закончилось. Слишком быстро.

Джим проглотил протестующее хныканье, неловко вцепившись в собственные бедра, когда Спок с невозмутимым видом отстранился.

О себе Джим не мог сказать того же. Он вроде как хотел… хотел притянуть Спока в еще один не-поцелуй, но не находил повода… как не находил причины, почему ему этого хотелось.
Черт побери, что с ним было не так? Его губы слегка подрагивали, и он не мог перестать пялиться на рот Спока.

Джим резко развернулся и направился к своему столу, пытаясь взять себя в руки.

— … Мистер Скотт донес до моего сведения, что модификации пищевых репликаторов будут завершены приблизительно через двое стандартных суток. Я предпринял попытку добиться от него более точных расчетов, но не преуспел…

Спок продолжал говорить, но Джим едва мог сосредоточиться на его словах. Он был слишком занят своим небольшим приступом паники.

Джим достаточно хорошо знал себя и отдавал себе отчет, что в последнее время находил самые нелепые причины, чтобы прикоснуться к Споку или чтобы тот прикоснулся к нему, и совершенно не знал, как, черт побери, это прекратить. Создавалось впечатление, что он не мог прожить и пары часов, не чувствуя, как дыхание Спока мешается с его собственным, пусть и всего на мгновение.

Он был уверен, что эта странная потребность — желание прикасаться к Споку — не была сексуально направленной или что-то в таком роде; он вообще был не по этой части. Просто… Просто ему хотелось быть ближе к Споку — и разве это не странно? Разве нормально так сильно наслаждаться прикосновениями к своему лучшему другу мужского пола, чтобы быть придумывать поводы сделать это снова?

Он был совершенно уверен, что нет.

— Джим, ты что, не слушаешь меня?

Джим развернулся и, поймав взгляд Спока, одарил его улыбкой.

— Черт, прости, Спок. Я просто… наверное, я отвлекся.

Спок слегка приподнял бровь.

— Могу я поинтересоваться причиной?

Джим только пожал плечами и начал расставлять фигуры на шахматной доске, хотя едва ли бы расположен играть. Однако еще меньше он был расположен заявить: я просто в панике, так как только что понял, что все время пытаюсь найти причину заставить тебя прикоснуться к моим губам. Потому что да. Это было бы просто отлично.

Но хуже всего было то, что ему не с кем было поговорить об этом. Боунз исключался, он отбыл на пару недель домой, чтобы провести Рождество с дочерью. Марлена тоже не обсуждалась, у них были не те отношения, чтобы делиться друг с другом наболевшим.

Поэтому Джим просто приложил все усилия для того, чтобы выкинуть эти мысли из головы. Это было не сложно. Он прекрасно умел игнорировать то, с чем не знал, как справиться.

~*~

Большую часть времени Джиму нравилось быть капитаном корабля. Он любил свою команду и свой корабль и чертовски гордился обоими. Однако бывали и дни, когда он просто ненавидел свою работу.

Сегодня, похоже, был именно такой день.

Джим потерял трех членов группы высадки из-за радиационного поля, искусственно созданного вокруг террористической базы на Зиксу IV; защитные костюмы не смогли в достаточной мере защитить десант. Им еще повезло, что среди них был Спок, который буквально на себе вытащил половину ребят из зоны поражения, прежде чем те успели получить смертельную дозу радиации. Благодаря своей физиологии, Спок оказался единственным членом экипажа, способным вынести этот вид излучения.

Джиму претила сама мысль о том, чтобы отправить Спока обратно одного, но у него не было выбора. Приказ из штаба был предельно ясен: террористы с Зиксу должны быть заключены под стражу, а в случае необходимости — убиты прежде, чем смогут выполнить свою угрозу и напасть на штаб квартиру Звездного флота. Адмиралам плевать было на то, что Джим уже потерял троих, как и на то, что миссия Спока была практически самоубийством. Джиму хотелось набить Комаку его жирную морду, когда ублюдок заявил, что можно пожертвовать одним ради спасения жизни тысяч других людей. Козлина.

Задумавшийся Джим пришел в себя только, когда Спок уже стоял на платформе транспортатора. Ухура поднялась следом за ним и легонько поцеловала его в губы.

— Будь осторожен, хорошо?

— Я всегда осторожен, — отозвался Спок, и Ухура покинула транспортаторную.

Джим и Спок посмотрели друг на друга. У Джима внутри все скрутило в тугой, болезненный узел, когда он, в свою очередь, шагнул на транспортатор. Он сделал осторожный вдох и положил руку на плечо Спока.

— Только посмей умереть, — яростно прошептал он и, не обращая внимание на присутствие Скотти, прижался губами ко рту Спока.

Они дышали друг другу в губы, обмениваясь легкими, быстрыми поцелуями. Джиму не хотелось останавливаться, не хотелось отпускать его, и похоже, Спок был с ним солидарен. Прикосновения стали более жесткими, губы приоткрылись, ладони Спока опустились Джиму на поясницу.

Джим не хотел отпускать его. Он просто не мог. Место Спока было здесь, в его объятьях. Он просто не имел права умереть, черт его подери.

Скотти прочистил горло.

— Эммм, капитан? Коммандер? — неловко позвал он.

Вздохнув, Джим заставил себя отлепиться от Спока и сделать глубокий вдох.

— Ты вернешься, — твердо произнес он, глядя в темные глаза Спока.

Его старший помощник лишь склонил голову — как всегда сама собранность. Джим шагнул с платформы и кивнул Скотти.

— Врубай.

— Есть, капитан, — пробормотал тот, бросив на него странный взгляд.

~*~
После того, как Спок успешно отключил радиационное поле, что позволило команде службы безопасности спуститься на поверхность планеты и оказать помощь в поимке террористов, и вернулся на корабль через два часа и тридцать две минуты — да… да... Джим считал, — у них состоялся еще один сеанс не-поцелуев перед разбором прошедшей миссии.

Джим вообще-то не планировал делать это в чертовом зале для совещаний, но он был слегка… Ладно, он уже несколько часов с ума сходил от беспокойства, переживая за одного остроухого засранца, каким-то образом умудрившегося забраться ему под кожу. Так что к черту условности. Кирк просто хотел удостовериться, что Спок жив и все еще дышит, но не мог обнять его, как, например, Боунза. Прикосновение к губам было единственным приемлемым для Спока проявлением эмоций — что ж, значит, так тому и быть.

Он прижался губами к губам Спока, едва они вошли в пустой зал для совещаний. Спок вздохнул и еще сильнее прижался в ответ, практически посасывая и покусывая губы Джима, и Джим — м-м-м — ответил тем же.

Им пришлось оторваться друг от друга, когда в комнату вошел Сулу. Джим почувствовал, как его лицо вспыхнуло: он мог представить, как это выглядело со стороны.

Он прочистил горло.

— Где остальные, мистер Сулу? Мы начинаем разбор прошедшей миссии через… — он бросил взгляд на часы, — … через две минуты.

— Уже идут, капитан, — ответил Сулу, залившись краской и смущенно переводя взгляд со Спока на него.

Джим мысленно поморщился, только сейчас в полной мере осознав, как непрофессионально все это выглядело. Учитывая, что он был с Марленой, а также памятуя о том, что вся команда считала, что Спок и Ухура вместе…

Джим простонал про себя. Должно быть, они выглядели гнусными изменщиками с планеты изменщиков.

.
~*~

— До меня дошли слухи, — произнесла Марлена, когда они отдыхали после очередного сексуального раунда.

— Какие слухи? — отозвался Джим, все еще пытаясь отдышаться.

Марлена оперлась на локоть, ее длинные темные волосы волной упали на полную грудь. Джим лениво наслаждался представшим перед ним видом.

— О тебе и мистере Споке. Что вас видели целующимися.

Джим подавил вздох.

— Послушай, все совсем не так, как кажется… Серьезно.

Марлена бросила на него скептический взгляд, ее темные глаза смотрели с недоверием.

— Ты же понимаешь, что это самая заезженная фраза в мире, да?

Джим рассмеялся.

— Ладно, ладно, но это правда не то, чем кажется. Он…

Она покачала головой и накрутила длинный черный локон на палец.

— Слушай, ты не должен ничего мне объяснять. Вообще-то, мне нет никакого дела, пока тебе ясно одно: если у тебя с ним что-то будет, между нами все кончено. Коммандер Спок — глава моего отдела, и я не хочу злить его, потому что взбешенный Спок реально пугает, — она замолчала и передернула плечами. — О’кей, он чертовски горяч, когда злится, но ты понимаешь, о чем я, — она усмехнулась. — Тебе это особенно хорошо известно.

Джим кинул на нее оскорбленный взгляд.

— Я твой капитан, а ты боишься рассердить Спока?

Марлена фыркнула.

— Не обижайся, но да. Ты довольно приземленный, Джим, но коммандер иногда реально пугает. Ему даже не надо повышать голос, чтобы навести на людей такого страху, что они не могут не подчиниться.

Джим нахмурился, не зная, чувствовать ли себя польщенным или оскорбленным. Была ли приземленность хорошим качеством для капитана? Нет, он, конечно, не хотел, чтобы команда его боялась, но… Спок давно советовал ему установить некоторую дистанцию между ним и экипажем. Возможно, он был прав.

— Не волнуйся, — выдавил Джим, лаская грудь Марлены рукой. Черт, ее сиськи просто идеальны. — Коммандер Спок не убьет тебя в приступе ревности. Он мой лучший друг, Марлена. К тому же, ты знаешь… я не по этой части.

А даже если бы и был, то это же Спок. Спок однозначно находился в категории «друзья».
Джим не трахал друзей, особенно мужского пола.
~*~
Сплетни — совершенно обыденная вещь. Они находились на звездолете один бог знает где, так что экипаж развлекался, как мог; Джим все это прекрасно знал.

Он знал это, но ему уже надоели все эти взгляды, которые они получали в последнее время, и под «они» он подразумевал Ухуру, Марлену, Спока и себя.

— Черт подери, я чувствую себя обезьяной в зоопарке, — пожаловался он Споку как-то вечером, с яростью вонзив нож в реплицированное нечто на своей тарелке.

Спок бросил на него взгляд. Они снова обедали в каюте Джима. Есть в столовой было теперь практически невозможно из-за всех взглядов и перешептываний. Джим вовсе не был против того, чтобы внимание Спока принадлежало ему одному, просто он особо не любил, когда на него пялятся.

— Я уже привык к подобным слухам в отношении Нийоты и себя, но должен признать, не ожидал, что реакция экипажа на нашу предполагаемую… связь будет столь резкой.

Джим вздохнул.

— И не говори. Господи, хорошо, что Боунза нет на корабле и не будет еще пару недель. Не хочу даже думать о его реакции, когда до него дойдут все эти слухи.

— Полагаю… я должен извиниться, — неловко сказал Спок.

Взгляд Джима остановился на нем.

— Что? Нет, ты не виноват, Спок. Если уж кто и виноват, так это я.

— Тем не менее, — пробормотал Спок, не отрывая взгляда от собственного супа. — Приношу свои извинения. Быть может, нам имеет смысл прекратить осуществлять kr'aa'rka.

Джим помрачнел и тряхнул головой.

— Даже не думай. Я не собираюсь отказываться от этого только из-за каких-то идиотских слухов. У нас с тобой нет причин чувствовать себя виноватыми.

Спок продолжал упрямо смотреть в суп.
Вздохнув, Джим встал и обошел вокруг стола.

— Послушай, — произнес он, кладя руку Споку на плечо. Тело Спока слегка напряглось под его ладонью. — Видишь, тебе не нравится, даже когда я просто прикасаюсь к тебе, но я тактильный парень, и мне нравится трогать людей, которые мне небезразличны. Можно смело сказать, что мне необходимо касаться небезразличных мне людей. Такой вот я, Спок. Но единственный контакт, который тебя не напрягает — это прикосновение губ, так что я не собираюсь прекращать это из-за каких-то идиотских слухов, понятно? — в подтверждение своих слов Джим нагнулся и прижался губами к губам Спока — мягким, с легким привкусом пломикового супа. Джим улыбнулся и снова соединил их губы. М-м-м.

— Очень хорошо, — отозвался Спок, когда Джим оторвался от него. — Доедай, Джим. Тебе необходимо питание.

Джим закатил глаза и вернулся на свое место, не переставая улыбаться. Странно, но это ощущалось как победа.

~*~

На следующее утро Джим подошел к Споку прямо в столовой и, нагнувшись к нему, не-поцеловал его прямо на глазах у Марлены и Ухуры, стоявших всего в нескольких футах от них. Черт с ними! Это был его лучший друг, он имел право проявлять свои чувства к нему единственным доступным ему способом.

— Думаешь, это было разумно? — произнес Спок, возвращаясь к еде, словно ничего не случилось, и все присутствующие не пялились на них с открытыми ртами.

Джим пожал плечами и отпил немного кофе.

— Может и нет. Но меня тошнит от сплетен. Ненавижу, когда люди пытаются заставить меня чувствовать себя виноватым и стыдиться, когда я не сделал ничего дурного, — его рука с зажатой в ней чашкой замерла в воздухе. — Если только я не поставил тебя в неловкое положение. Черт, если да, то мне правда жаль, Спок.

Спок слегка качнул головой; в его темных глазах застыло странное выражение, когда он встретился с Джимом взглядом.

— Как я уже говорил, я привык к подобным слухам в отношении Нийоты и себя. С профессиональной точки зрения это, без сомнения, не самый твой мудрый поступок, Джим, но это и не против правил.

Джим рассмеялся и хлопнул Спока по плечу.

— И это самое главное, не так ли, мистер Спок?

Глаза Спока улыбались.

— Всегда.

Как ни странно, но после этого и взгляды, и перешептывания прекратились. Ну, по большей части. Джим смутно подозревал, что все просто решили, что они теперь трахаются вчетвером.

~*~

Насупившись, Джим смотрел, как Ухура улыбнулась и чмокнула Спока в губы, прежде чем пойти спать.

Это было… неправильно. И пусть они были в увольнительной, и никто не обращал на них внимания, учитывая, что рождественская вечеринка была в самом разгаре, — тем не менее. Спок был начальником Ухуры. Естественно, Джим знал, что этот поцелуй в действительности поцелуем не являлся, но командованию Звездного флота будет без разницы, если до них дойдут слухи. Если на связь между офицерами с сопоставимыми рангами могли посмотреть сквозь пальцы, то близкие отношения между теми, чьи звания не были равны, весьма осуждались из-за возможного злоупотребления властью.

Он должен был положить этому конец, даже если самого Спока не волновала собственная репутация или карьера. Это был его долг как друга… Ведь так?

Джим все еще раздумывал над этой дилеммой, когда Спок направился к нему. Кирк улыбнулся, увидев на его шее яркий зелено-красный шарф — подарок Чехова.

Как только Спок оказался в пределах досягаемости, Джим обнял его за шею и поцеловал. Положив ладони на бедра Джима, Спок притянул того ближе.

Через какое-то время они нехотя отстранились друг от друга.

— Я думаю, ты должен перестать делать эти вулканские рукопожатия с Ухурой, — заявил Джим мгновение спустя, вспомнив, о чем хотел поговорить со Споком.

Спок мягко провел большим пальцем по нижней губе Джима, вытирая остатки слюны.

— Почему?

— Она всего лишь лейтенант, а ты коммандер и старший помощник на корабле. Командование будет не в восторге.

— Утвердительно. Однако у тебя не было возражений, когда ты думал, что мы с Нийотой состоим в романтических отношениях.

— Да, но это другое! Тогда я думал, что вы... ну... влюблены, и это стоило риска.

Спок встретился с ним глазами.

— Джим, хотя я более чем согласен с логикой твоих рассуждений, Нийота вряд ли поймет. Полагаю, она обидится, если я начну отвергать ее изъявления привязанности.

Джим пристально посмотрел ему в глаза.

— Если она на самом деле твой друг и ты ей дорог, то поймет. Ухура — умная девочка, — он легко коснулся его губ своими. — Давай, Спок. Это беспечно и глупо. Ты сам знаешь.

Спок смотрел прямо на него, но, казалось, его мысли были где-то далеко, а взгляд устремлен в никуда.

— Очень хорошо. Я поговорю с ней, — наконец произнес он и снова подался вперед.

Джим улыбнулся ему в губы.

Продолжение в комментариях...

URL записи

@темы: Star Trek

URL

12:36

Перевод: Не с той ноги.

Название: Не с той ноги
Автор: Unloyal_Olio
Ссылка на оригинал: Off on the Wrong Foot
Переводчик: Rimmaara
Бета: dzen_moroz
Разрешение на перевод: получено
Категория: слэш
Жанр: юмор, AU
Пейринг/Герои: Шерлок/Джон, Джон/Джим, Лестрейд, Молли, Майкрофт, Ирен
Рейтинг: NC-17
Размер: макси
Дисклеймер: я не я и лошадь не моя
Размещение: только с разрешения переводчика
Саммари: Джон и Шерлок не соседи по квартире. Вместо этого Джон устроился на работу в морг Бартса, а Шерлок пытается стащить оттуда части тел
Предупреждения: hate!фик, черный юмор, трупы, bamf!Джон

doc или epub

Выкладка - COO Sherlock BBC

@темы: Sherlock BBC

URL

пятница, 28 февраля 2014

15:52

Часики

URL

среда, 27 марта 2013

15:00

ZUMA!!!!

Zuma, или змейка из шариков (флеш-игра)

В компьютерную игру Zuma играли многие. А теперь насладиться подобной игрой можно даже прямо в блоге.
Управление осуществляется с помощью мышки, шарик бросается нажатием на её левую кнопку, и вам нужно кинуть этот шарик так, чтобы он лёг вплотную рядом с двумя и более шариками такого же цвета. Тогда эти шарики исчезают. А если змейка из шариков дойдёт до углубления, куда они начнут проваливаться, то вы проиграете. Так что швыряйте шарики как можно точнее и быстрее!

Получить код для вставки игры к себе в блог

URL

среда, 06 февраля 2013

20:57

!!!

Три варёных свиных языка, четыре варёные морковки, банка горошка, половинка китайской капустки, лук,солёные огурчики, яйца, майонез))) - мням)))

@темы: Вкусно

URL

пятница, 11 мая 2012

18:27

08.05.2012 в 20:09

Пишет Mellu:

буду теперь знать

02.05.2012 в 19:56

Пишет alone_and_only:

зощещайся правельна

URL записи

URL

среда, 09 мая 2012

16:38

21.04.2012 в 13:30

Пишет MarLen-Mor:

Светлая память таким людям...

21.04.2012 в 11:49

Пишет swet lana:

чтобы помнить и чтить

20.04.2012 в 23:13

Пишет Тойре:

важно

20.04.2012 в 18:36

Пишет Ms. Ada:

Боже, я знаю, что она у Тебя.

20.04.2012 в 17:56

Пишет snou_white:

святое

19.04.2012 в 19:44

Пишет Marciana:

Пишет Милый Людь:
Прошу перепоста! Это святое!
запомните ее навсегда

Недавно, в возрасте 98-и лет умерла женщина по имени Ирена Сандлер. Во время Второй мировой войны Ирена получила разрешение на работу в Варшавском гетто в качестве сантехника/сварщика.
читать дальшеУ неё были на то "скрытые мотивы". Будучи немкой, она знала о планах нацистов по поводу евреев. На дне сумки для инструментов она стала выносить детей из гетто, а в задней части грузовичка у неё был мешок для детей постарше. Там же она возила собаку, которую натаскала лаять, когда немецкая охрана впускала и выпускала машину через ворота гетто. Солдаты, естественно, не хотели связываться с собакой, а её лай прикрывал звуки, которые могли издавать дети. За время этой деятельности Ирене удалось вынести из гетто и, тем самым, спасти 2500 детей. Её поймали; нацисты сломали ей ноги и руки, жестоко избили.

Ирена вела запись имён всех вынесенных ею детей, списки она хранила в стеклянной банке, зарытой под
деревом в её заднем дворе. После войны она попыталась отыскать всех возможно выживших родителей и воссоединить семьи. Но большинство из них окончило жизнь в газовых камерах. Дети, которым она помогла, были устроены в детские дома или усыновлены. В прошлом году Ирена Сэндлер была номинирована на Нобелевскую премию Мира. Она не была избрана. Её премию получил Эл Гор - за слайд-шоу по всемирному потеплению... А в этом году премию получил Барак Обама за свои предвыборные обещания. Я вношу свой маленький вклад, пересылая Вам это письмо. Надеюсь, Вы поступите так же. Прошло 65 лет со дня окончания Второй Мировой войны в Европе. Это электронное письмо как цепочка памяти - памяти о шести миллионах евреев, 20-ти миллионах русских, десяти миллионах христиан и 1900 католических священниках, которые были убиты, расстреляны, изнасилованы, сожжены, заморены голодом и унижены. Это послание предназначено сорока миллионам людей. Помоги нам распространить его по всему миру.
demetrych.livejournal.com/84700.html#cutid1